Два брата - Страница 106

106

В начале десятого часа Николай позвонил у двери, на которой блестела узенькая дощечка с надписью: «Нина Сергеевна Ратынина». Лакей доложил, что барыня у себя, и через гостиную провел его до портьеры следующей комнаты и проговорил:

— Пожалуйте!

Николай отвел тяжелую портьеру и вошел в большую, ярко освещенную комнату. Никого не было. Он с любопытством оглядывал необыкновенно изящный кабинет молодой женщины. Ничего в нем не бросалось в глаза, но все свидетельствовало об артистической жилке и тонком вкусе. Каждый стул, каждая безделка на столах были художественной вещью. Картины на стенах показывали, что хозяйка знает в них толк. В углу стоял мольберт с опущенным коленкором. «Ого! Она пишет, и никогда не сказала!» — подумал Николай, продолжая разглядывать этот кабинет, нисколько не похожий на обыкновенные дамские кабинеты. Он подошел к библиотеке и еще более удивился. Выбор книг был необыкновенно хороший. Иностранные классики, произведения лучших русских писателей, затем серьезные книги. «Дарвин , Спенсер, Бокль , Маркс, Лассаль , Фурье, Прудон! — прочитывал Николай названия книг. — Верно, после мужа остались. Не читает же она. А впрочем, кто знает!» Он продолжал разглядывать книги, как сзади него раздался мягкий голос:

— Простите, Николай Иванович, я заставила вас ждать.

Николай обернулся.

Слегка зевая и потягиваясь, стояла Нина Сергеевна в голубом, вышитом шелками капоте, ласково протягивая ему обе руки.

— Я заснула! — продолжала она, щуря глаза на свет. — Устала сегодня с этими разъездами, ну и от скуки вздремнула перед вечером… Пойдемте туда, в мой уголок. Я там люблю сидеть.

— В том-то и беда, что я, пожалуй, некстати потревожил ваш сон.

— Очень кстати. Я очень рада вас видеть!

— И, быть может, думали — в последний раз. Вы любите все интересное, а это тоже интересно. Но увы, дуэли не будет! — смеясь заметил Николай.

— Не будет?! Ну, слава богу! — повторила она и медленно перекрестилась, к удивлению Николая. — А говорить вам так — стыдно!.. Вы подумали, что я позвала вас из любопытства? Непроницательный же вы! Мне просто стало жаль вас. Вы такой молодой, вам так жить хочется. Ведь хочется?.. И вы теперь рады, что все прошло?

— Рад!

— То-то. А я испугалась, что вы скажете фразу. Юный вы какой! — тихо проговорила она. — А все-таки с вами весело… глядишь на вас и невольно сама вспомнишь о молодости!.. Ну, ну, не вздумайте обижаться, я ведь старше вас. Рассказывайте мне вашу историю. С кем? Из-за чего? Теперь я смею вступить в свои права и быть любопытной, как и должно быть женщине. Кто жаждал вашей крови?

— Лаврентьев.

— О, это интересно. Этот медведь?

— И вдобавок Отелло!

— Из-за этой барышни? Как ее звать, я все забываю?

— Леночка.

— Да, Леночка! Так из-за Леночки? Он считает вас похитителем своего счастья. И что ж, вправе был?

— Он слышал разные сплетни, приехал и прямо ко мне.

— Требовать объяснений?

— Я их не дал.

— Понимаю. Как можно дать человеку, для которого эта Леночка, говорят, дороже жизни? — иронически подсказала Нина Сергеевна. — Ведь он ее очень любит?

— Любит, но…

— Но она его не любит, как обыкновенно бывает, и он искал виновника? Но как же дело уладилось?

— Он думал, что я…

— Увлекли, пошутили и… Тоже старая история!

— То-то и ошиблись. Он думал так же, как и вы, но когда узнал, то пришел и извинился.

— Узнал, что не вы соперник?

— Напротив, узнал, что я женюсь.

— Вы? Вы женитесь? Вы сегодня как будто нарочно хотите изумлять меня?

— Разве так удивительно, что я женюсь? Скоро наша свадьба.

— И, пожалуй, так же расстроится, как и ваша дуэль, и мне снова придется порадоваться за вас.

Николай даже рассердился. Она говорила об его женитьбе с каким-то недоверием.

— Да вы не сердитесь, Николай Иванович. Ей-богу, меня эта новость огорчила не менее, чем новость о дуэли. Еще вопрос, что лучше?

— Вы, Нина Сергеевна, против браков вообще или против моего в частности?

— Против вашего. Нельзя жениться ни слишком рано, ни слишком поздно. Одинаково скверно, а вам и подавно. Вы еще не перегорели.

— Вы преувеличиваете опасность. Во-первых, никто нас не остановит, если…

— Если вы друг друга достаточно измучаете?

— А во-вторых, я люблю свою невесту.

— Любите? Вам кажется, что вы любите!

Нина Сергеевна говорила с участием, точно мать с сыном. Этот тон раздражал Николая.

— Вы не верите?

Она тихо покачала головой.

— «То кровь кипит, то сил избыток…» Еще сколько раз вам будет казаться!

Николай стал говорить о Леночке, о том, как он Леночку любит. Он рассказывал, какая Леночка замечательная девушка, сколько в ней ума, энергии, оригинальности, самоотвержения, и, увлекаясь искренним образом, не жалел красок для ее возвеличения. Ему как будто хотелось уверить и себя и Нину Сергеевну, как он любит Леночку, и, когда он говорил о Леночке, слова его звучали такой страстью, такой нежностью! Нина Сергеевна жадно слушала. Казалось, эти горячие слова любви подействовали и на нее. Она как-то притихла, не спуская глаз с возбужденного лица Николая.

— Теперь вы убедились? — воскликнул Николай, оканчивая свою горячую исповедь.

— Нет!.. И знаете ли что? Я готова пари держать, что вашу свадьбу легко расстроить.

— Уж не вы ли? — насмешливо спросил он, весь вспыхивая.

Она подняла на него серьезное лицо, только глаза ее странно улыбались.

— Да хоть бы и я!

— Попробуйте!

— Вы уж забыли деревню?..

— Что прошло, то не повторится! — резко сказал Николай.

Нина Сергеевна усмехнулась.

106