Два брата - Страница 14

— А с тобой, папа, еще увидимся?

— Я поздно засыпаю. Зайди, как вернешься.

— Пойдемте, Елена Ивановна… Какая чудная ночь! — проговорил Николай, спускаясь с террасы. — Мы какой дорогой пойдем? Ближней — через лес? Вы не боитесь?

— Чего бояться?

— Мало ли чего? Хотя бы своего воображения. Впрочем, вдвоем не страшно, да и светло… Ишь луна какая сегодня, точно бледнолицая красавица. Посмотрите, как красив теперь сад. Да куда вы так торопитесь, Елена Ивановна? — остановил Николай, догоняя молодую девушку.

— Я всегда так хожу.

— Давайте-ка вашу руку, а то вы опять уйдете — догоняй вас! — заметил Николай тем товарищески фамильярным тоном, каким, бывало, говорил с прежней Леночкой.

Елена покорно протянула свою руку.

— Так-то лучше! — промолвил Николай.

Они шли не спеша, направляясь к лесу.

Они шли первое время молча. Елена, казалось, не имела намерения вступать в разговор. Она шла, опустив глаза вниз, погруженная в раздумье. Молодой человек искоса посматривал на свою спутницу, любуясь ее красивым, строгим профилем. Теперь, под обаянием чудной ночи, при бледном свете луны, Леночка казалась ему несравненно лучше. Ему стало снова жаль, что она выходит замуж.

Пропадет она совсем, отупеет. «Будет нянчить, работать и есть!» — припомнился ему некрасовский стих. Нежное чувство закрадывалось ему в сердце. Положительно ему жаль Леночку. Она такая славная девушка, полная хороших стремлений, и — что ее ждет?

«Неужели она любит дикого человека? Чем он мог пленить ее?»

Молодой человек опять взглянул на Елену. «Как она хороша!» Взгляд его скользнул по ее роскошному стану и остановился на маленькой ноге, мелькнувшей из-под приподнятого платья.

— Что ж, мы молчать будем? Два года не видались, — кажется, есть о чем поговорить.

— Говорите, я буду слушать!

— Я много говорил, теперь ваш черед. Расскажите о себе: что вы делали, о чем думали, что читали, о чем мечтали в эти два года?

— Мне нечего рассказывать. Вы все уж знаете. Жизнь моя прошла самым обыкновенным образом. Кое-что читала, а больше хозяйничала…

— И впереди опять одно хозяйство?

— А то как же… Не сидеть же сложа руки!

Они приблизились к опушке и вошли в лес. На них сразу пахнуло свежестью и лесным запахом — запахом грибов и сырости. Луна пробегала за облаком. В лесу было совсем темно и торжественно тихо. Приятно и жутко было среди мрака и тишины. Какой-то таинственный, тихий шорох стоял среди лесной чащи. Откуда-то доносилось журчание воды. Протяжно прокуковала кукушка, вслед за тем внезапно шарахнулась между дерев птица. И снова в лесу стало тихо.

Молодые люди дышали полной грудью.

— Как хорошо здесь! — протянул Николай.

— Да, хорошо! — тихо ответила Елена.

Среди тишины и мрака леса невольно говорилось тише. Звуки становились мягче и таинственней, как будто страшно было разбудить громким голосом спящую лесную глушь.

Они пошли еще медленнее, осторожно ступая по песчаной дороге, усеянной сучьями. Николай придвинул к себе руку, и Леночка плотней прижалась к молодому человеку.

— Помните, как мы с вами, бывало, боялись ночью этого леса? Вы помните?

— Помню.

— А помните, как вы однажды заблудились вечером, и мы с Васей нашли вас?

— Помню.

— Хорошо было тогда… Да и теперь отлично! — проговорил под наплывом чувства Николай. — А время-то как пролетело… Кажется, давно ли мы с вами боялись этого леса, а вот теперь не боимся. Вы вот уж и замуж выходите. Скоро ваша свадьба?

— Через полтора месяца.

— Так скоро? — вырвалось у Николая.

— Да, скоро.

Опять оба замолчали. Елена прибавила шагу.

— Пойдемте поскорей! — нетерпеливо произнесла она.

— Куда вы бежите? Здесь так славно, так хорошо.

— Тетя будет беспокоиться.

— Бог с ней, с тетей! А вы так и не хотите рассказать старому товарищу о себе. «Занималась хозяйством, буду заниматься…» Ведь этого мало. Разве вы только и делали?.. По скромности вы даже скрыли, что мужиков лечите. Видно, доктор не ездит?

— Ездит, но редко.

— А лечите самоучкой?

— Самоучкой.

Николай тихо засмеялся.

— А еще что делали?

— Да больше ничего, кажется. Теперь иду замуж! — тихо прибавила она.

— Тихая пристань!..

— К чему бури? Я человек мирный, бурь не ищу. Бог с ними!

— И счастливы?

— Странный вопрос! Конечно. Меня никто не неволил идти замуж, да и никто не приневолит. Хочу — иду, хочу — нет.

— Я не о том. Это дело вашего сердца.

— О чем же?

— Вы как будто другая стали. Неужели мысль ваша не рвется к свету, на простор?

— Значит, не рвется.

— А прежде, помните?

— Мало ли что было прежде! — резко проговорила Елена.

— Вы лжете, Леночка! — воскликнул Николай. — Этого не может быть! В двадцать два года нельзя подвести итоги. Или вы думаете, что образование и развитие вздор… лишняя роскошь, глупости одни? Сегодня меня уж поразил Вася, но Вася странный мальчик. Может быть, и жених ваш так смотрит? Ну, тогда поздравляю вас… поклонников непосредственности…

— Напрасно вы горячитесь… Жених мой так не смотрит.

— Но вы-то… вы? Вы хотели учиться… Все, значит, побоку? Можно лечить самоучкой? — усмехнулся молодой человек. — Можно думать, что земля на трех китах стоит. Для домашнего обихода этого довольно?.. Ах, Леночка, Леночка (Николай и не замечал, что называл свою спутницу Леночкой), и для домашнего обихода этого мало.

Николай даже разгорячился. Если б он мог видеть лицо Елены, то, вероятно, не бросил бы ей таких упреков.

Она не отвечала ничего, только прибавила шагу.

— Вы простите старому приятелю. Ведь я по дружбе.